Ярче, чем солнце - Страница 22

Грегори Макдафф выпрямился в кресле. Иногда он поражался способности сына находиться не в том времени и не в том месте. Еще в детстве Дилан часто уходил в свои мысли, а потом с трудом возвращался к действительности.

Подумать только, минуту назад они обсуждали очередную крупную поставку товара в Европу и вот пожалуйста: Дилан говорит о какой-то девушке!

С одной стороны, мистер Макдафф-старший был рад тому, что сын наконец обратил внимание на прекрасный пол, но с другой — почему сразу брак!

Он неохотно отложил бумаги.

— Кто она?

— Дочь врача галифакской больницы Колина Фишера.

— Это мне ни о чем не говорит, кроме разве того, что она тебе не пара.

Дилан словно повис в пустоте, где нет ни атмосферы, ни жизни. Он с трудом произнес:

— Почему?!

— Ты даже не представляешь, сколько девушек и их родителей мечтают увидеть тебя своим мужем и зятем!

— Миранда не корыстная. А еще она очень красива.

— В последнем я нисколько не сомневаюсь, чего не скажешь о первом.

— Как ты можешь так говорить: ведь ты ее не знаешь!

— Я знаю гораздо больше, чем тебе кажется.

— Почему ты женился на маме? — голос Дилана дрогнул. — По расчету? Ты часто о ней вспоминаешь?

Грегори недовольно повел плечом. Прошлое, которое причиняет боль, лучше забыть. После смерти супруги у него были женщины, но он не женился ни на одной: не нашлось ни похожей, ни достойной. А еще он всегда думал о будущем Дилана.

— Разумеется, вспоминаю. Она подходила мне, это так. И, конечно же, нравилась.

— Миранда мне тоже нравится. Даже больше — я ее люблю. И мы подходим друг другу! Мы одинаково думаем и чувствуем.

— На свете нет двух одинаковых людей. Все это иллюзии.

— Словом, — подвел итог Дилан, — ты не хочешь с ней познакомиться?

Грегори пожал плечами.

— Я могу взглянуть на нее, но зачем? Сперва ты должен как следует изучить производство, а устройством твоей личной жизни мы займемся потом.

— С этим я как-нибудь сам разберусь!

Резко поднявшись, Дилан отшвырнул стул и устремился к дверям.

— Ты куда? Мы еще не закончили!

— Я закончил. И я возьму машину. Без Томаса. — Это прозвучало как утверждение. — Мы с Мирандой едем за город. А еще я недавно побывал на призывном пункте. Я займусь делами фабрики, отслужив в армии.

Услышав это, Грегори мигом утратил невозмутимость и вцепился дрожащими руками в крышку массивного дубового стола.

— Дилан! Мой мальчик! Ты сошел с ума! Ведь я уже не молод и не вполне здоров! Ты хочешь свести меня в могилу? Ты не создан для войны! Тебя же убьют!

— А ты не думал о том, что я тоже способен убить? — холодно произнес сын.

Спустя полчаса он ждал Миранду рядом с автомобилем. Ничто не выдавало его смятения и досады. Дилан устроил эту прогулку, чтобы попросить Миранду выйти за него замуж, а в результате отец все испортил! И как теперь быть?

Увидев Дилана в пальто для автомобильной езды, модном кепи, белом шелковом кашне, темных очках и кожаных перчатках с крагами, Миранда радостно улыбнулась. Сейчас он выглядел решительным, непоколебимо уверенным в себе человеком. Ей нравились именно такие мужчины.

Она подошла к нему, сияя улыбкой, и он тотчас открыл перед ней дверцу шикарной машины.

— Вы сами водите?

— Пока не слишком уверенно: у меня еще мало опыта. Но вам не стоит беспокоиться: мы поедем по хорошей дороге.

Когда они тронулись, Миранду охватило настроение, какое она испытывала, видя блеск огней, вдыхая аромат роз или слыша красивую музыку.

— Куда мы направляемся?

— За город. Не волнуйтесь, это недалеко. Мы устроим пикник прямо в машине. Надеюсь, вы не против?

— Конечно, нет. Кстати, Дилан, я давно хотела спросить: почему в свое время вы уехали в Торонто? Вам не нравился Галифакс или это было связано с вашей семьей? Мне кажется, мой отец прав: Далхаузи хороший университет.

Автомобиль замедлил ход.

— Сложный вопрос. Скорее, я пытался убежать от самого себя, не осознавая, что это невозможно. Что касается Галифакса… Прежде мне казалось, будто в отличие от крупных собратьев этот город противится современности, что ему свойственна провинциальная романтичность. — Он говорил о Галифаксе так, словно тот был живым существом. — Все изменилось с началом войны…

— Вы еще не передумали вступать в армию? — спросила Миранда, и Дилан осторожно ответил:

— Я пока не решил.

Поскольку дорога была пустынной, он ускорил движение. Мимо проносились прямые, высокие, как корабельные мачты, сосны, дубы с сильными, словно мускулистыми, ветвями. Казалось, где-то в лесной глуши скрываются тропы, на которые не ступала нога белого человека и где сохранились следы индейских мокасин.

Дилан думал о красках окружающей природы. Он внимал им, удивительным, прекрасным, иногда неправдоподобным. Он обожал нежные цвета, розовые, голубые, сиреневатые и лиловые. Оттенки неба на заре, переливы морских раковин, прозрачность тумана и дыма — для него они были так же реальны, как плоть и кровь. Они словно являлись частью его самого. Очутившись за городом, он больше всего на свете хотел бы вынуть бумагу, кисти и рисовать. Однако этот день был посвящен Миранде.

Остановив машину, Дилан достал бумажный пакет с жареными куриными крылышками и печеным картофелем, сверток с хлебом и сыром и бутылку вина.

— Тут много еды, правда, она довольно проста, хотя, — он улыбнулся, — и лучше, чем пеммикан! Миранда, вы выпьете?

— А почему нет? — в ее голосе прозвучали игривые нотки.

После первого памятного танца Дилан больше не решался обнять Миранду, а она думала о том, когда же он ее поцелует. Не то чтобы она этого желала, просто ей хотелось почувствовать себя современной и взрослой девушкой.